Мы сидели с Гариком и выпивали. Ну как выпивали – нормально так бухали, по-мужски: водка, черный хлеб, лук, соль. И мужские разговоры о вечном. О бабах то есть. Повод был серьезный и требовал немедленного вмешательства мужского понимания. А понимание и уважение приходит обычно только после второй. В общем, от Гарика ушла жена. Не к маме, не в церковь. А к врачу-кардиологу. Тому самому, что годом раньше закачал еще немного жизни в 120-килограмовую тушку моего друга.
Мы сидели и пили на моей кухне, как делают это миллионы русских мужиков. Вторая бутылка водки. Вторая буханка черного хлеба с солью и луком…
Когда-то Гарик был весьма видным и солидным мужчиной – под два метра ростом, широченные плечи, бородка, аккуратные очки. Если бы в советские времена употребляли слово «хипстер», то Гарика из зависти называли бы именно так. Он до сих пор немного похож на Довлатова. По крайней мере, бухает точно так же – неудержимо и с энтузиазмом. На заре 90-х Гарик женился, потом пошли дети, ушел бизнес и заглянул в гости ранее маячивший на пороге, но не решавшийся зайти алкоголизм.
Друзья постепенно мельчали, напитки дешевели, а жена злилась, но верность блюла свято – ну а вдруг мужик все-таки за ум возьмется, вдруг отпустит его. Не отпускало. Гарик нырял на дно стакана с наслаждением серфингиста, ныряющего в волну Мексиканского залива. Глубже. Дольше. Фанатичней.
Потом Гарик зашился. И не пил, наверное, лет 10. Смог вернуться в бизнес, восстановил старые связи, ходил в спорт-зал, катал жену в Карловы Вары, старшему сыну собственноручно снял проститутку в Таиланде («ты же понимаешь, у него первый раз, я даже справку потребовал, что она – не пидорас»). Короче, жизнь у него вполне наладилась.
- Вот, смотри. – Гарик достает из кармана телефон и начинает показывать фотки. – Это мы на Олимпиаду ездили. Кольцо реально не раскрылось, кстати. Пусть там не трындят, что специально так сделали – ты бы видел, как они суетились там!
Гарик бережно, даже немного нежно кладет на стол свой смартфон, сдув все крошки.
- А потом я сорвался. Ты понимаешь, я же вообще не пил. Ни пива, ничего. Приходил в кабак и наслаждался, глядя на все эти бухие рожи. А тут старший принес замечательную новость, что в кефире тоже есть промиле. Получается, я все эти годы спокойно принимал алкашку, и ничего со мной не было. А грозились-то – сердечными приступами, шизофренией, что чуть не на месте сдохну. Ну я и бухнул. Нормально так. Как срочник после армии – когда к любимой девушке дорвется.
Гарик сделал драматическую паузу, подирижировал в воздухе рюмкой водки и с удовольствием выпил. Как бы демонстрируя, вот он я, жив-здоров. Но я-то в курсе, что это он сейчас жив, а тогда его с трудом выходили с того света. Природа этого «зашивания» реально до сих пор не изучена – то ли это все-таки наш мозг и самовнушение, то ли химическая реакция какая-то. Но Гарик провалялся в реанимации 5 дней. И потом еще 2 месяца ссал в трубочку с мешочком.
Спас его, как выяснилось, детский врач. Как он оказался в том отеле – одному Богу известно. Гарику потом жена восхищенно рассказывала про искусственное дыхание, про адреналин в сердце и еще кучу всяких медицинских нехитростей. До приезда «скорой» этот эскулап Гарика додержал. Молодец.
А спустя год, Ленка собрала вещи, чмокнула в бородатую щеку и уехала. К нему. Спасителю. Как выяснилось, роман у них длится уже полгода. Сначала заехала спасибо сказать (врач тоже питерским оказался). Потом созвонились по какой-то проблемке у малой. Потом еще. А потом – всё.
- Помнишь старую байку про воробья в коровьем говне? Ну типа застрял воробей в мерзлой луже, холодно ему, умирает. Мимо корова проходила – кучу наложила, лед растаял, воробушек выбрался и его кошка съела. Мораль-то мудрая – не все, кто нас спасает, нам в итоге хорошо делают.
Гарик уже сильно пьян. Его философия глубока, практически бездонна. Он все так же размахивает перед моим носом телефоном (телефон, кстати, крутой), тыкает пальцами в фотографии и лупасит огромным кулачищем по столу. Гарик снова бухает. Он снова полетел по наклонной вниз – но теперь шансов выбраться у него скорее всего нет. «А зачем не пить?» - на его взгляд резонно отвечает Гарик на мой вопрос, зачем он пьет.
А потом мы пели «Небо славян». А потом жарили курицу на балконе. А потом боролись на руках. А потом повезли меня в травмпункт. И Гарик сидел на кушетке и подозрительно смотрел на врачей. Не доверяет им больше. Нехорошие они – жён уводят и вообще.
Journal information